Маленький, сгорбленный человечек (или не человечек, чем черт не шутит), в темном плаще и со злорадной ухмылкой вошел в комнату, по пути вытерев окровавленный нож об новенький пиджак охраны. Не обращая внимания на разгневанные вопли и увернувшись от запущенной в него банкой нитроглицерина, гость подошел к окну. Медленно, с наслаждением сонного поэта, открыл створки окна, пуская внутрь запах свежести – не так давно прошел дождь, и бензина – гребаный дворник опять забыл вынуть шланг заправки из своего старинного драндулета. Но человек у подоконника был нездоров, по его блеску в глазах можно было легко догадаться, что от столь странного коктейля запахов он получает истинное наслаждение. Удовлетворенно рыкнув и ободряюще похлопав раму, будто старинного друга по плечу, мужчина (да, настолько широкие плечи принадлежали явно не самке) скинул капюшон, орошая пол тучей мелких капель. Черные мокрые волосы прилипли к осунувшимся щекам, человек задумчиво почесал подбородок, а когда отнял пальцы, обнаружил на них разбодяженную влагой кровь.
- Нехорошо жрать собак в полнолуние, Буллетхолл, - хриплый голос нарушил тишину и враз заполнил собой всё помещение, - Брызгаются.

Джеффри – да-да, именно так звали мрачного, промокшего пришельца – секунду стоял, вслушиваясь, а потом его лицо свела страшная гримаса. Будто горе или сильная боль принялась раздирать когтистыми пальцами потрескавшиеся губы, обнажая бурые десны и подкашивая мужчину четким ударом в колено. Тихо сипя, словно из него пытались выжать несуществующую душу, гость рухнул сначала на одну ногу, а затем и на вторую, в исступлении пытаясь зацепиться за собственные волосы. Не было судорог, но отчего-то Буллетхолл зябко обхватил плечи и приник лбом к полу, принимаясь мерно раскачиваться. Движение становились всё сильнее и, вместе с тем, плавне, завораживающе, словно вот-вот из скованного тела вырвется истинная сущность, мерзкая и уродливая. Однако всё есть сказка, ха, а вы верите в сказки? Секунда, резкий рывок и мужчина вскочил, пошатнулся, но не упал – вовремя оперся о книжный шкаф. Взглянул на неожиданного собеседника из-под вспотевшей челки.
- Я же сказал, я ел собак! Или по твоему, я должен выглядеть как балерина? – Джеф шумно шмыгнул носом и вытер его рукавом, говорить с толком по-прежнему не получалось – горло драла предательская сухость. Но сейчас несчастному умалишенному казалось, что так оно и надо. Это была кара, которую ему следовало нести, - Оставь лишние детали впечатлительным барышням! Водки мне! – неожиданно рявкнул мужчина, с силой вдарив порезанным кулаком о шкаф. Недовольно шурша, с полки слетела потревоженная кипа бумаг и мягко спланировала на пол, - Слышишь… слышишь?... -  глаза Буллетхолла налились кровью, дыхание участилось – его можно было практически осязать, липкий плотный комок, отскакивающий от пульсирующих стен, - Нет Нарнии, но есть… есть водка!

Джеффри  мелко трясло, из его рта пошла пена и, не обращая на наставления делового мужика напротив, он принялся не то сипло лаять, не то кашлять, каждый приступ завершая едва ли не рвотными позывами. Ему надо было как-то отделаться от этой вонючей белой дряни, которая давила на грудь и толчками выходила из сведенных судорогой легких – не в силах больше сопротивляться, униженный и жалкий, как побитая шавка, Буллетхолл поплелся к собеседнику. Его шатало и мутило, выставленная вперед рука слепо пыталась нашарить встречное тело, не находилп и слезы, удушливые слезы подступали к горлу, неприятным насосом ползли вверх, чтобы лениво застыть в уголках глаз. Наконец, с горем пополам, ценой одной сбитой табуретки, мужчина добрел до говорящего – обреченно повесил голову вниз, пальцами вплетаясь в нечесаную шевелюру… кого? Этого Джеффри знать не мог и не хотел, ступни вновь начинали холодеть и он с ужасом понял, что может умереть. Мамочка говорила, трупы имеют свойство замерзать.
- Свяжи мне носки, - тихо, потерянно попросил несчастный, - Я не хочу в шкаф. Там... холодно.

Всем балам бал!
В уголочке, сидя на корточках, сидел высокий мужчина. Он нервно грыз ногти на правой руке и поглядывал на часы, кои носил на левой. Не президенты мы, чтоб их на правой таскать...
Мужчина был блондином, но не позволил бы он сомневаться над его умственной деятельностью. Напротив, весь его вид говорил о том, что он размышляет. О чем-то безусловно важном, о чем-то таком непосильно-тяжком... Как выключенный утюг.
- Вроде выключил.
Признал наконец блондин, поднимаясь и потягиваясь. На шум в другом конце зала он не обращал внимания, его взгляд рыскал лишь по полу, по этому блестящему паркету или другому покрытию - Спайк не разбирался в этих тонкостях. В ремонтной бригаде ему, к сожалению, не удалось поработать.
Наконец, устав от бездействия, блондин направился в сторону прыгающего шкафа и непонятного мужчины-вязальника. Блондин сомневался, что такое слово есть, но носок у того человека получался очень хорошим. Спайк даже задумался - а не спереть ли под шумок? Хотя нет, он еще не довязан.
Мужчина встал за плечом Нейтана и уставился на спицы с видом ребенка, который и хочет взять, и понимает, что сейчас получит по кумполу.